2 Н.В.Тепцов В дни великого перелома

вили бедняка тащить с окраины глину для посыпки двора штаба и всякими издевательствами пытались добиться согласия для включения в колхоз. Кулачество, воспользовавшись этим, развернуло агитацию. В результате из ТСОЗ*, имевшего 900 хозяйств в один день выступило 600.

ТСОЗ накануне распада. Бюро окружкома постановило секретаря райпарткома Куценко снять, райпарткому объявлен выговор с срочным переизбранием всего райпарткома. Виновные передаются суду. Сельсовет распускается. О деятельности райисполкома начинается расследование.

1930 г.

Корреспондент газеты «Социалистическое земледелие» г. Первомайск

«Данное раскулачивание... считаем неправильным»

В феврале м-це 1930 года в нашем сельсовете производилась ликвидация кулацких хозяйств, в результате чего ликвидировано 17 домохозяев. Данное раскулачивание мы, члены сельсовета, а также и члены местного крестьянского комитета взаимопомощи со своей стороны считаем неправильным и вот по каким причинам:

Согласно указанию колхозной газеты, напечатанной от 25/11—30 г. за № 8(12), где прямо говорится, что раскулачивание производится таким образом: актив намечает хозяйства, подлежащие раскулачиванию и вносит свое постановление и передает свое постановление на утверждение пленума сельсовета, который в свою очередь, прорабатывая данный вопрос, выносит на обсуждение бат-рацко-бедняцкого собрания. По обсуждении батрацко-бед-няцким собранием выносится список лиц, подлежащих к раскулачиванию, на утверждение бедняцко-середняцкой массы, после чего уже приступает сельсовет к раскулачиванию хозяйств, утвержденных собранием.

А что происходило в действительности при раскулачивании хозяйств при П/Каменском сельсовете?

В действительности дело обстояло таким образом: уполномоченный РИКа совместно с местным активом, без всяких бы то ни было собраний бедняцко-середняцкой массы

* Товарищество по совместной обработке земли.

46

или заседаний членов сельсовета, приступил к раскулачиванию хозяйств, члены же сельсовета услышали от посторонних граждан, что раскулачивание уже производится и намеченные активом хозяйства выгоняются из домов. Когда один из членов с/с после уже раскулачивания 2-х или 3-х домов зашел в сельсовет узнать, почему неизвестно членам сельсовета о раскулачивании, то его выпроводили из помещения. Поэтому при раскулачивании наделалось столько ошибок, искривлений линии партии, что необходимо было бы пересмотреть списки раскулаченных вновь, ибо актив раскулачивал пристрастно: кто на кого был сердит, тот и подпадал под раскулачивание и в результате в число раскулаченных 17 домохозяев вошли середняки, которые как до революции, а также и после революции имели и обрабатывали по десятку десятин хоз.-меры, а некоторые даже и этого не имели. Наряду с этим подпадали под раскулачивание семьи красноармейцев, которые были общественными работниками. Все эти раскулаченные хозяйства со времени их возникновения никакими побочными доходами, как-то от торговли или скупки и перекупки скота и т.д. не занимались, а исключительно занимались только сельским хозяйством.

Все эти хозяйства подали заявления в Каширинский РИК о восстановлении их в правах граждан и возврате имущества еще в середине февраля месяца, но РИК почему-то до сих пор не позаботился разобрать данные заявления и сейчас материалы лежат не разобранные, а ведь подходит уже весенний сев и эти 17 хозяйств в сельском хозяйстве составили бы целую трудовую армию для увеличения посевной площади, а в настоящее время им не дано никакого имущества и они не в силах посеять хотя бы по 1 десятине на хозяйство для пропитания семейства. Что неправильно раскулачены эти хозяйства, то об этом указывают постановление колхозного собрания (протокол от III—30 г. за № 2) и постановление общего собрания от 30/Ш—30 г. за № 53, а также и постановление женского собрания от 7/TV—с.г. за № 2.

В постановлении ЦК ВКП(б) говорится — немедленно проверить списки раскулаченных хозяйств в боевом порядке, а на месте РИК понимает это постановление наоборот и вот уже 2 месяца держит без результатов все жалобы и постановления указанных собраний, не приступает к исправлению указанных перегибов.

47

А потому на основании изложенного, мы, члены сельсовета и ККОВ*, обращаемся во ВЦИК с просьбой предложить кому это следует немедленно приступить к исправлению перегибов и установлению вышеуказанных директив, т.к. в свою очередь мы признаем на основании постановления того же ЦК ВКП(б), что данные 17 домохоз. раскулачиванию не подлежат и раскулачивание производилось без порядка. Имелись случаи хищения кулацкого имущества.

Подписи членов сельсовета и комитета ККОВ П/Ка-менки — член с/с П. Жервяков, Борков, Савин И., Шестов, Хрипкова Ф., Трубников Д., Трифонова, Трубников Николай, Ананьев и др.

1930 г.

«Режут скот, продают имущество...»

Батрак Благов (нарезчик пил), проходил по Казанской, Пермской и Костромской и Вятской губерниям, всюду прислушивался к разговорам крестьян, все мужики враждебно относятся к сплошной коллективизации, пропивают последнюю копейку, режут скот, продают имущество, все гонят к концу. Говорят, что недолго жить на воле, власть всех заберет в свои лапы. Я думаю, надо всех крестьян разделять.

1930 г. Благов

Казань

«Пытались насилием построить социализм в деревне»

Уважаемый тов. Калинин. Меня заинтересовало несколько вопросов из статьи Центрального Комитета ВКП(б) под заглавием «О борьбе с покривлениями парт-линии в колхозном движении»**, помещенной в «Крестьянской газете» № 22.

В статье много говорится о нарушении принципа добровольности в колхозном строительстве, и действитель

* Крестьянский комитет общественной взаимопомощи. ** Так в тексте подлинника письма.

48

но, местная власть и в особенности выезжающие рабочие бригады, пытались насилием построить социализм в деревне. Административными мерами, запугиванием, экономическим нажимом, они насаждали колхозы. И какой же результат? Очень печальный. Колхозы, наскоро испеченные, таким образом, сейчас же начинали разваливаться и разваливаются по сие время.

У крестьян, наблюдавших насилие со стороны организаторов колхозов, создалось мнение, что советская власть хочет насилием построить социализм. От всего этого у крестьянства получились самые антисоветские настроения. Зачастую в деревне услышишь такие выражения: «Советская власть проповедует свободу для трудящихся масс, а на самом деле насилием проводит все свои мероприятия, и за всякие выступления против этих мероприятий, сажает трудящиеся массы за решетки; всюду засели одни коммунисты и правят как им нравится. В странах же гнета, где властвует капитал, все политические партии пользуются избирательными правами, даже имеют свою печать и никаких наказаний за выступления не получают». Вот такие выражения вроде этих, а иногда и гораздо худшие, можно услышать из уст нашего бедняка.

Статья ЦК ВКП(б) «О борьбе с искривлениями парт-линии в колхозном движении» нисколько мнение крестьян не изменила. Крестьяне это поняли, как оправдание ЦК ВКП(б) перед массами, что как будто ни ЦК, ни наша центральная власть, ничего не знали о том, как строится социализм в деревне. И после неудавшейся попытки добиться желаемых успехов в таком порядке, «умывает руки перед массами», слагает всю вину на организаторов колхозов на местах. И на самом деле создается вопрос: как это ЦК ВКП(б) и ЦИК СССР с начала и до конца проводимой кампании по коллективизации ex., не видело таких недопустимо грубых нарушений. Почему они это заметили лишь тогда, когда кампания в данный год почти закончилась. И если допустить такое предположение, что в самом деле наша компартия, наша советская власть, были настолько слепы, что до этого времени не замечали того, как классовые враги, примазавшиеся к партии, искривляли парт-линию, то получается такой вывод, что у нас на местах свергнут советскую власть, а в центре будут думать: «А у нас еще советская власть существует».

49

Теперь сама печать и факты доказывают, что совершенно нельзя верить советской печати. Несколько месяцев тому назад, наши газеты писали, что у нас стихийно растет бурный темп коллективизации, что коллективизация опережает самые смелые предположения, что планы, намеченные в центре, исходя вниз, все расширяются и когда доходит до села, то крестьянами проводится в жизнь сплошная коллективизация. А на самом деле, разве коллективизация росла стихийно? Конечно, нет. Возможно, были отдельные случаи, которые вздуты и пущены в печать.

Во многих же случаях при коллективизации применялись различные принудительные меры, о чем теперь сознается сама печать. Так же вопрос борьбы с религиозными предрассудками еще раз подтверждает, что наша центральная власть, или не видела искривлений в деревне до сего времени, или умышленно допускала таковое и еще раз доказывает, что советской печати не всегда можно верить.

Теперь возьму факты из жизни:

1) В Запольском с/с Суражского р-на, Витебского округа раскулачивание кулака Юревича, которого по существу нельзя назвать кулаком, происходило совершенно грабительным способом. Прибыли коллективщики того же сельсовета и забрали все, что таковым понравилось. А так как таковым понравилось все, то и забрали все, начиная от скота и семян и кончая старыми лаптями без всякого составления акта изъятия. Осталось лишь, что одето и обуто. Какое впечатление оставило это на крестьянские массы. К этому следует прибавить, что большая часть членов этого колхоза в 1921 — 1922 гг. состояли в белобандитских шайках и грабили мирное население. Будет ли кто привлечен за это к ответственности? Вряд ли. Центральные власти не знают об этом, а местные власти не принимают никаких мер к этому, а лишь способствуют.

2) В Пудотском с/с того же района и округа все кулаки ликвидированы, в то время как коллективизировано населения всего процентов 4—5. Есть ли такое положение о ликвидации кулачества. Вероятно, в одном Суражском р-не.

Как будут засеваться земли бывших кулацких участков, не знаю, но могу подметить, что население возмущено такими поступками местной власти и от этой земли отказываются. Кто проводит здесь работу, население не знает. Есть ли предписания сверху или же это активность местной власти.

50

3) По соседству с нашим с/с находится или, вернее говоря, к нему прилегает Чеснорский с/с Ус вятского р-на, Великолуцкого округа. Здесь в дер. Мелыни, при проведении собрания по коллективизации представителем Боровиковым, гражданка Коробухина Наталия была приведена в обморок недопустимо дерзким поступлением Боровикова. Таковой выскочил из-за стола и с кулаками подскочил к гр-ке Коробухиной, угрожая нанести ей удар за то, что она высказалась не по его мнению. Гр-ка упала в обморок. В протокол собрания по настоянию схода (собрания) это было занесено, но секретарь был принужден все занести под диктовку тов. Боровикова. Этим факт был искажен до неузнаваемости. Этим все и успокоилось.

4) В том же с/с Дроздовской группе отказано выдавать из кооперации промтовары и хлеб за то, что таковая не вступила в колхоз и не провела контрактацию* посевов.

И можно привести много, много примеров насилия по искажению партлинии, в особенности в нашем Витебском округе по Суражскому р-ну. Теперь, когда мы в нашей печати находим, что компартия начала вести решительную борьбу с искривлениями партлинии, мы все же не видим примеров привлечения к ответственности виновных.

Почему бы не привлечь к ответственности грабителей колхозников и других виновных в этом, или таких Боровиков. Желательно было бы ваше пояснение по этим вопросам в «Крестьянской газете».

1930 г. Ф. Янкевич

Витебский окр., Суражский р-н, Пудотский с/с, дер. Янки

«Обычный разговор с крестьянами...»

Никаких разъяснений не делали, кроме угроз. Говорили нам на сходе: «лошадей нам не нужно, будут трак

* В годы НЭПа добровольное предварительное соглашение между крестьянином и кооперативным или государственным предприятием о производстве и оплате продукции. После 1928 года контрактация стала одной из форм принудительного изъятия у единоличников и колхозников результатов их труда.

51

торы». Семена собрали вместе. Обычный разговор с крестьянами, это показ на дуло револьвера и на тюрьму.

Как только узнали, что насиловать крестьян никто не имеет права, то свыше 700 дворов вышло из колхоза.

1930 г. Алборов

Северо-Осет. Авт. обл., п. Ардон, Темирболот.

«Просим передать тов. Сталину»

Настоящее наше письмо просим передать тов. Сталину. Мы просим его прекратить враждебность между народом, не принуждать административно в колхозы. Получается, что за свой труд заработали кнут. Такая программа в корне неправильна. Надо дать всем сильный труд и тогда видно будет, как года через три изменится положение в России, а если будет продолжаться по-прежнему, то лучше голову на плаху. Гибель будет верная, безвозвратная, не останется ни кола, ни двора и все, как в огне, сгорит. Попросите центральную власть, пусть она не доверяет чужим речам, а лучше верит своим очам. В колхозе огромный развал и убыток, а что будет тогда, когда урожай получится плохой, будет полнейший крах. Мы люди все видим, как было тогда и что делается в настоящее время, а потому и просим вас от имени батраков Бережковского колхоза приезжайте кто-нибудь из порядочных людей и расспросите по колхозам каково положение дел. Сейчас уже мясо стоит 1 рубль фунт, которое мы все время ели за 25 — 30 коп., а что же будет дальше. Если колхозы еще просуществуют 2 — 3 года, мы вполне уверены, что останемся голодные и холодные. В прежних артелях и торговых товариществах, которые существовали до войны, люди собирались деловые и знали друг друга, но и тогда дело редко выходило как нужно.

Будьте добры, пришлите человека в полном возрасте и хозяйственника, который бы мог разобрать всякое дело.

1930 г.

Нижне-Волжский край, Николаевский р-н, Колхоз «Буденновец» (Анонимное письмо)

52

«И пошла борьба с кулачеством, как со злейшим врагом народа»

В 1929 году ЦК ВКП(б) направил на село двадцать пять тысяч коммунистов на создание колхозов. К нам на село прибыл двадцатипятитысячник Бодалов. И пошли строчиться списки бедноты и середняков о вступлении в колхоз, а зажиточных объявили кулаками. И пошла борьба с кулачеством, как со злейшим врагом народа. Беднота хотя не охотно, но пошла в колхоз, а середняцким пришлось больше заниматься разъяснением и уговаривать. Не хотели лошадей, инвентарь свозить на колхозный двор, несмотря, что земля уже была конфискована. Появились члены партии, комсомольцы и активисты из бедноты, группами в ночное время, к кулаку заходили во двор, открывали сараи, выводили лошадей, запрягали в брички и кулака вместе с его семьей сажали в брички, некоторые из испуга даже не могли с собой захватить продовольствие, хотя бы на неделю или две. И несмотря на декабрьские морозы 10 — 15 градусов их вывозили в город Армавир, за семь километров, где уже стояли товарные красные вагоны. Не теплушки, а телятники, в которых не было печек. На погрузочной площадке и когда кулаков сгружали, и возвращались с подводами конвоиры, то подводы ставили в хоздворы колхоза. Которое село было разбито побригадно — на утро следующего дня шли как хозяева, все тащили: инвентарь, скот, зерно. Все было забрано и все было стаскано в одну кучу: плуги, буккаря*, сеялки. Все было сложено под открытом небом. А как началась весна приехали ветеринарные врачи проверять лошадей. Чем ни лучше лошадь, то ее признавали больной сапом и уничтожали. Признавали очень заразной болезнью, что не разрешали снимать шкуру.

1989 г. И. Верегайченко

Краснодарский край, с. Вольное

«Провести район сплошной коллективизации...»

Дорогому товарищу председателю В ЦИК Михаилу Ивановичу Калинину.

* Буккер — сельскохозяйственное орудие.

53

Первым долгом шлю вам горячий рабоче-крестьянский привет, а затем сообщаю вам о творившихся безобразиях в нашей деревне. Я сюда приехал только сегодня 28 марта с.г. и решил написать вам, что происходит у нас в с. Токмаке, Заинской волости, Челнинского кантона* Татарской АССР.

У нас нынче осенью было намечено провести район сплошной коллективизации и изжитие кулака, как класса. Наши местные власти взялись за это дело с таким жаром, что крестьянину стало невтерпеж. Крестьяне как бедняки, так и середняки стали бросать свои хозяйства и уезжать кто куда попало, так как жить дома никто не находил нужным, потому что крестьянин хоть и бедняк, но как мелкий собственник привык к единоличному хозяйству, привык считать имеющуюся у него лошадь или корову своей. Но наши сельсоветчики, как мне кажется, не допоняли и не разобрали, что такое сплошная коллективизация и как она должна проводиться. Начали собирать собрания, уговаривать граждан крестьян записаться в колхоз, правда, после чего записалось несколько человек, передовых и более активных крестьян, так приблизительно человек 15, в том числе и я. Наши сельсоветчики этим не удовлетворились, разделившись по районам начали обходить граждан подворно и тех, кто не записался в колхоз начали запугивать, что, мол, если только не запишешься, то тебя лишим земли и голоса, если крестьянин середняк, а если бедняк, то, мол, выселим на плохую землю, а скот который имеется тоже отберем. Граждане, конечно, боясь того и другого, нехотя, кое-как стали записываться. И месяца через два наше село было коллективизировано на 100 процентов за исключением лишенцев.

Затем наши просители принялись за раскулачивание. У нас в селе имелся всего на всего один кулак, бывший торговец Киселев Павел Егорович, которого надо будто так или иначе изжить, как класс. Но сельсовет на этом не успокоился, так как делать было больше нечего, стали придумывать кого бы еще раскулачить, и нашли. Киселева Кузьму Ксенофонтовича по имущественному состоянию надо сказать все-таки крепкий середняк, но не кулак и не эксплуататор, имел две лошади, корову и штук 5 овец и кирпичный дом, который он наживал не

* Административно-территориальная единица типа уезда.

54

спавши ночей и не покладая рук работал, благодаря чего лишился зрения. Макарова Василия — середняк, имеет одну лошадь, корову и несколько овец, тоже трудовик. Киселева Сергея Ивановича за то, что тот в 1905 г., будучи матросом в старой армии участвовал в восстании против быв. тогда эксплуататоров царской власти, был поражен в правах царским правительством навсегда. Прибыв из армии, Киселев года два занимался бакалейной торговлей, приблизительно рублей на сто. Затем Милоч-кина Афанасия — маломощного середняка за то, что Милочкин как верующий и религиозный и когда-то служил жандармом месяца два. Этого раскулачили, посадили в тюрьму, якобы, Милочкин своей молитвой мешает ходу коллективизации.

Кончив с вышеуказанными гражданами, сельсовету опять стало скучно сидеть без дела. Стали придумывать еще кого бы найти и опять нашли Логинова Андрея — Логинова Павла, Логинову Авдотью, Макарова Андриа-на, Малькова Николая, Степанова Матвея, Малькова Леонтия, Бушурова Ивана, Логинова Александра, и наконец, Киселеву Екатерину и ряд других граждан, а всего в количестве 20 домов. Все без исключения маломощные середняки и бедняки. Прошлое этих граждан — Логинов А. — середняк, Л.П. — тоже, Макаров А. — тоже, Мальков Н. держал раньше земскую ямщину*. Мальков Л. его сын, Степанов М. лет 15 тому назад имел обдирку, т.е. конную крупорушку. Бушуров Иван, раньше его отец был бедняк, Логинов Алекс, сын середняка и т.д. Все эти раскулаченные или престарелые старики, как Мальков Н. или имеют по целой дюжине детей и даже больше, как Логинов П. девять штук и Макаров А. — семь.

Дорогой товарищ Михаил Иванович, прошу вас, будьте добры, ответьте мне на это письмо: правильно ли поступает наш сельсовет, не искривляет ли линию партии и правительства и кто тут виноват?

1930 г.

Письмо от рабочего Энергостроя со станции Губачи, Пермской ж.д. Волкова Трифона Сергеевича

* Ямщина — заниматься промыслом ямщика, возить почту.

55

«Уважаемый т. Сталин!»

Уважаемый т. Сталин! В «Крестьянской газете» 17 — 18 была напечатана ваша статья «Головокружение от успехов», в которой вы указывали на некоторые ненормальности и перегибы в организации колхозов. К сожалению, эти перегибы, пожалуй, наблюдаются и в нашей местности. В районе нашего Турмодеевского с/с Ермашинского р-на Рязанского округа, в настоящее время организована коммуна. Устав принят, подписан и наверное, где-то уже утвержден. Одним словом, организация наша считается законно оформленной. Но спрашивается, как и каким путем организована эта коммуна и насколько она крепка. Организовалась она не по добровольному желанию членов, а вернее по желанию и настойчивости организаторов и находится сейчас, пожалуй, в шатком положении.

Организатором коммуны был некто т. Усанов, член ячейки и член Бедишевской коммуны, который на собрании в своем докладе сказал, что по плану рика у нас намечена коммуна, а план это есть святыня и его во что бы то ни стало нужно выполнить. Никакие доводы и возражения об организации т-ва или артели к обсуждению почти не принимались, а вот вам коммуна и больше ничего. Сейчас же было приступлено к записи в члены коммуны, записалось 6—7 человек. Затем был сделан подворный обход. Бригада была составлена из местного актива под руководством т. Усанова и другого члена Бедишевской же коммуны т. Колбасова. При обходе, кроме мер убеждения, подчас применялись и меры некоторого запугивания, как например, лишение получения товаров из кооперации, выполнение непосильного семфонда, а если запишешься, то ты, мол, как бедняк — освобождаешься, а после заставили выполнять и бедняка, были случаи, пожалуй, писали и против согласия, записали и ладно. От записавшихся бралась подписка, что он вступает в члены Бедишевской коммуны (существует около 2 лет сейчас около 35 членов), куда и передает все свое имущество, что явилось также некоторым обманом, так как на собрании говорилось об организации самостоятельной коммуны.

Записавшихся оказалось все-таки немного. Началось применение мер раскулачивания, после чего запись пошла успешнее. В конце концов так или иначе, но все-таки большая часть населения оказалась в коммуне. После чего

56

как будто наступает некоторое спокойствие, созывается собрание, зачитывается устав коммуны, есть случаи возражения, мы, мол, хотим артель, но получается ответ: «Нельзя!» Устав принимается голосованием: «Кто против?» (Молчание). «Против нет?» (Молчание). «Значит — принимаем». Намеченные учредители и уполномоченные также принимаются и выходит, что дело сделано, коммуна организована. Но получилось другое — опять волна, народ хлынул с заявлениями о выписке из коммуны. Заявления принимались, а потом к этим гражданам шли бригадиры и предлагали заявления брать обратно, если же не берешь, то сейчас же отбираем у тебя скот, некоторые отказывались и у них скот отбирался, хотя и без согласия на то хозяина, подчас доходило и до толчков, а на плач не обращалось внимания. Были такие активисты из бригады, которые говорили: умру, а скот возьму. Скот брали и у бедняков. Возражение против этого принималось за срыв кампании и приходилось молчать.

Собранием обсуждался вопрос об объединении скота, большинство высказывалось за оставление до весны, за неимением подходящих помещений, но опять хотя и молчанием, но было постановлено к объединению приступить, по возможности, немедленно. Были подысканы простые крестьянские дворы, на которых и поставили по 5 — 7 — 10 лошадей. Некоторые граждане приводили лошадей сами, у которых брали, а были и такие случаи, что останавливали на дороге, хозяина ссаживали, а лошадь заводили на объединенный двор.

Коммуна наша организована в районе 2 сельсоветов, прошло уже порядочно времени, но работы никакой не проводится. Новое правление еще не переизбрано, а старое, т.е. Бедишевское тоже, по-видимому, охватить всего не может и дело стоит, стоят лошади, люди сидят. Район наш, пожалуй, не богатый, овса для лошадей мало, а завоза нет, есть опасения, что на весну лошадей кормить будет нечем. Но так или иначе народ уж как будто примирился и ждал только что будет. Теперь же после вашей, т. Сталин, статьи опять заволновался народ и волнение это грозит чуть ли не срывом. Главным образом недовольство высказывается на неправильный, обманный и принудительный подход.

Тов. Сталин, если найдете возможным, то прошу вас дать ответ: «Можем ли мы теперь из коммуны, на что как

57

мне известно, согласны все, даже и выходцы из коммуны и еще не записавшиеся, которая пока числится только еще на бумаге — сделать артель. Правильны ли действия организаторов в отношении навязывания того или иного вида колхоза и законный ли был отбор скота в неделимый фонд коммуны у подавших заявления о выходе из коммуны, в которой они, кроме записи, участия никакого не принимали».

1930 г. Д.Ф.

Рязанский окр.

«Будем выходить из колхоза...»

Индивидуал говорит колхознику, какая тебе польза быть в колхозе. На рынок ты не можешь повезти своего продукта, потому что ты не хозяин ему. Кооперативы тебя не снабжают промтоварами, по спекулянтским ценам ты купить не сможешь, т.е. платить за сапоги 100 руб., за рубашку 15 руб., за плохой пиджак 50 руб. и т.д. И вот я живу своим хозяйством, т.е. индивидуал, везу на базар пшеничную муку, продаю 16—18 руб. пуд, ячневую 7 — 8 руб. пуд, овес 5 — 6 руб. пуд, яички 2 р. 50 коп. за десяток, масло слив. 6—7 руб. фунт, подсолнечное масло литр— 10 руб., курица 8 руб. шт., арбузы, помидоры и всякую дрянь, и за каждый базар везу 200 — 300 — 400 — 500 руб. и мне, говорит индивидуал — не страшно платить за сапоги по 100 руб. — так и за прочие веши, а колхозник тогда думает: а правда ведь, что ему живется лучше. И тогда задают колхозники рабочему ряд вопросов на эту тему: если, мол, нас не будут снабжать кооперативы всем необходимым, потому что мы, колхозники, свой хлебофураж и остальные все продукты сдаем государственным организациям по твердым ценам, а в кооперации нет ничего из промтоваров, а на вольном рынке купить не можем, то мы, наверное будем выходить из колхоза, из артелей и из коммун. И такое настроение и у других колхозников — верных партийцев. Пока другого оружия для этой борьбы нет, кроме обещаний в дальнейшем и агитации за лучшие блага в будущем. Хлеба в поле еще много неубра-ног Колхозники уборку делают очень неохотно и нежелательно. Рабочие и служащие других учреждений в дни от

58

дыха идут к ним на помощь по уборке хлеба, подгоняют колхозников, и они даже недовольны на эту помощь. Хлеба в степи много погибло.

1931 г. Селькор Пунев

«Дали б нам свободу... засыпали государство зерном»

Крестьяне все, как один, говорят: дали б нам свободу, мы засеяли б всю землю и засыпали государство зерном. Что это за политика хулиганская: заходят в квартиру человек 7 ночью крестьянину и забирают все под предлогом: ты кулак. Это партийные разбойники. У нас растут самоубийства каждый день, проституция цветет. И вы думаете после такого издевательства вам не «отблагодарят» крестьяне?

1930 г. Крестьянин Старобельского района

Ковалев

«Я не против колхозов, но только пусть строятся без помощи ГПУ...»

Когда-то был переворот земной коры и остались жить более сильные, приспособившиеся люди. Так и теперь в СССР останутся только самые стойкие, крепкие. Говорят, надо переживать, надо быть сознательным, но переживать нет уже сил. В СССР все стало историческим, все стало рекордным и люди должны быть рекордными; исторические лапти — стоят 5 руб., исторический хлеб — 18 руб. пуд, молоко — 2 р. 50 к. четверть*, яйцо — 30 коп. — 35 коп. до 40 коп. штука. Пара сапог валеных — 100 и 125 руб. Керосина первого сорта — пол-литра на неделю и обязательно в очереди — этот спутник новой жизни. Даже письмо написать не на чем. Жизнь стала невиданной на земной коре. За границей всего много, но там нет работы, а у нас кроме работы ничего нет. Я по найму работаю 30 лет, но никогда, нигде за свою свободу так еще не боялся, как теперь. Скажи спички плохи и в ГПУ тащат, —

* Большая стеклянная бутыль.

59

говорят кулацкая агитация. Читать был любитель, но теперь бросил выписывать газету. В руки редко беру писателей, раскулачили газеты, стали они все как одна и все одно и одно: выполнили и перевыполнили план, все идут успешно, а в общем осталось одно терпенье.

Когда это и где было, чтобы крестьянин не интересовался землей, а вот сейчас бросают всё и бегут кто куда. В программу не входит, чтобы крестьянин имел 2—3 коровы, даже крыльца у дома выкрасить нельзя. Будь бедняком, все идите в колхоз, а в колхозе осталось нескошен-ной травы 12 дес, клевера, вика и т.д. Нет, товарищи, жизнь так не построить. Всякое правительство умнее своего народа, написал, исполняй, не рассуждай, а у нас арестовывается людей пока что больше, чем при всех царях и временах. Люди поделены на 20 сортов. Вот я и стал чуждый элемент— враг народа. Нет я не был им и не буду, будущее покажет, кто прав.

У нас говори только за, а против нельзя. Я не против колхозов, но только пусть строятся без помощи ГПУ, тогда не будет заносить снегом покос.

Чтобы понять все кругом происходившее, надо быть большевиком. В газете пишут, что положение нашего рабочего улучшается со дня на день, вот и думаешь, да что, живу ли я? Питание товарищей рабочих — хлеб и вода и не досыта и чай без сахару, и в квартире волков морозить. Позабыли даже какая есть селедка.

Наконец, стало понятно, что все не для нас. Нам, чем скорее помереть, тем лучше. Ото всех достижений сидим с лучиной и на воде, и без мыла и табаку. Все стало мелочью, человек тоже.

Я, товарищи, не враг никому, а только пишу с голоду. Хотя сказано, что не единым хлебом человек живет. Но пишу потому, что наболело, изголодался. Я не виноват, что голод не могу переносить и смерть стала не страшна, все равно не сегодня, завтра. Баню истопить нечем стало, поезда ходят 5—6 верст в час, а послушаешь, все везде обещают перевыполнить, выносят везде встречные*, потом прорыв, нетрудно догадаться кто этого хочет. Все делается завами да предами, а кто против — выгоняют его. Ну

* Речь идет о встречном плане. Так называли планы , которые принимали рабочие коллективы по собственной инициативе. Как правило, они превышали задания вышестоящей инстанции.

60

поэтому и молча принимается и молча не выполняется. Всех тащат учиться, а топить нечем и обуть нечего. Я вот хотя и немного учен, но не рад и этому, меньше знать, крепче спать. У нас надо знать и думать только согласно законам, т.е. быть автоматом. Одно горе от знаний. У нас книги и газеты издает одна компартия. Она только знает, что человеку нужно ее. Если бы Карлу Марксу дать 20 — 30 ф. муки на месяц и в столовой 30 коп. обед и более ничего, наверное другое бы запел. За это писание меня наверное в 12 ч. ночи потащат в ГПУ, но я и так помираю. Прощайте.

1930 г.        Н. Коренин г. Нерехта, 1-я Сапожная, артель им. Ленина

«Мы это насилием не считаем...»

Уважаемый ЦИК, мы, крестьяне с. Мягкова, Александровского района, и округа — Кошелев Д.А. и Кириллов М.М., обращаемся к Вам за разъяснением. В настоящее время идет колхозное строительство. Наше Мягково и все ближайшие деревни вступили в колхоз. Это был результат усиленной разъяснительной работы. Но, когда крестьяне уже вступили в колхоз, появилась статья Сталина, где говорилось, что «силой в колхозы гнать нельзя». После этого колхозы стали разваливаться. Крестьяне говорят, что «нас гнали в колхоз насильно», но мы это насилием не считаем, потому что по 5 раз в каждую деревню выезжали представители с разъяснением о колхозе. Когда при-езжали-зем. работники, составляли проекты землеустройства и колхозам нарезали ближние земли, а кулацко-за-житочную часть сажали на неосвоенную землю — то будто бы этого крестьяне побоялись и пошли в колхоз. Но это не насилие, а только соблюдение классовой линии.

Первыми начали выходить из колхозов и стали агитировать за выход, рабочие, проживающие на фабриках и на заводах, у которых в деревне имеется сельское хозяйство. Они создали путем своих заработков крепкое хозяйство и живут лучше крестьян, которые не имеют побочных заработков. Ясно, что таким крестьянам-рабочим колхозное строительство не в пользу, потому что они и так живут хорошо, а в нашей местности таковых много.

61

Теперь нужно сказать, как жить тем крестьянам-активистам, которые остались в колхозе? Жить очень трудно. Над ними устраивают разные насмешки, говорят, что колхозники грабители, что они забрали в колхоз все раскулаченное имущество и что скоро все это имущество отдадут кулакам обратно и их скоро введут в свои дома, а бедняков выселят. Все это утверждают не колхозники. Нас это очень возмущает, нам кажется, что в настоящее время ослабла советская дисциплина. Если после статьи т. Сталина посмотреть с чем остались наши низовые советы и как им работать, то увидим, что работать таковым стало невозможно и проводить то или иное мероприятие очень трудно. Что не скажет советская власть крестьяне одно говорят, что «т. Сталин писал никаких насилий быть не может и мы не хотим». К примеру, сейчас контрактация посевов, молока и т.п. проходит очень слабо. Везде и всюду спекулируют статьей Сталина, а наши низовые советы в настоящее время не знают, что делать, как проводить то или иное мероприятие Советской власти. Колхозы все распадаются. Крестьяне, вышедшие из колхоза ведут борьбу против колхозного строительства.

Мы хотим дать ЦИК свое предложение — предоставить колхозам все преимущества. Предоставлять колхозам работы, если имеется свободная рабочая сила, принять меры к рабочим, каковые связаны с крестьянством, чтобы таковые вступали в колхозы.

Мы надеемся, что ЦИК прочтет наше письмо.

Мы думаем, что это письмо не первое и не последнее, мы думаем, что все крестьяне-активисты пишут такие письма и изо всех таких писем наш ЦИК выработает свой твердый закон, где скажет «все в колхозы и окончательная победа над кулаком».

1931г. С товарищеским приветом

кр-не села Мягкова Александровского р-на и округа Кошелев Дмитрий Андреевич и Кириллов Матвей Михайлович

«Посевы все позаросли...»

Уважаемый т. Калинин! Я Вам хотел описать все то, что творится в нашей станице. Я член ВЛКСМ с 1923 года

62

и всегда приходится агитировать за построение колхозного строительства нашей страны, но я вижу, что в нашей станице проводятся эти мероприятия неверно. Во-первых, насильно загоняют в колхоз крестьян. Насилие заключается в том, что невошедшим в колхоз крестьянам объявляют бойкот: в кооперации ничего не дают. Есть много крестьян бедняков и середняков, которые не вошли в колхоз, и им в кооперации даже керосину не дают; говорят идите в колхоз и тогда все получите, а если не идете в колхоз, то мы вас все равно заставим идти в колхоз, а иначе все будете в Соловках, как вредный элемент. Бывали случаи, что если какой-либо крестьянин станет просить объяснить ему, что из себя представляет колхоз, то его за это зачастую подвергали арестам и судебным процессам, а то бывало, вызывает к себе уполномоченный ОГПУ тов. Шмиль и дает тому или иному крестьянину угрозы арестами. Крестьянину приходится идти в колхоз, не зная задач коллективного хозяйства.

И вот результаты. Сейчас посеянные посевы все позаросли, все, можно сказать, пропало, т.к. ни один крестьянин не идет полоть и теперь приходится останавливать заводы лесопильные и прекращать вывозку леса. Что делается сейчас я сам не понимаю. Все учреждения закрыли, кооперацию тоже, лесные заводы стоят и наполовину приостановили нефтяные промысла. Всех рабочих и служащих погнали полоть. Кроме того, взяли с концлагеря выселенных кулаков и их тоже погнали всех полоть. Получилась неразбериха: эти же кулаки над нами смеются и говорят: «Все равно без нас не обошлись колхозы, но мы им наработаем», и во время полки тяпками рубили все подряд и траву и кукурузу, так что после полки на ниве ничего не осталось.

Уполномоченный ОГПУ тов. Шмиль остался за секретаря р.к. ВКП(б), дал по всему району письменное распоряжение прекратить всякие лесовывозки на пять дней и мобилизовать все население для полки. Если нужно, то всех погнать винтовкой. Я как комсомолец считаю такой поступок со стороны наших руководителей никуда не годится и прошу дать на это письмо объяснение: верно ли это или нет?

1930 г. С.К.

Майкопский окр., Апшеронский р-н, станица Апшеронская

63

«Везде подрыв советской власти...»

Крестьяне не хотят идти в артель потому, что высылали людей на Соловки. Народ заявляет: что ссылайте нас всех, а сами стройте коллектив. Мы воевали за землю, отвоевали ее у помещиков, а теперь вы на место помещиков, если и забрали землю, нам не даете и сами ей дела не дадите. Попри-сылали рабочих к нам для проведения коллективизации, они по ночам запрягают лошадей и ездят к бабам, режут стельных коров, в общем везде подрыв советской власти, бюрократизм. Взяли в руки власть и мучают людей, чтобы народ восстал и это будет в скором времени.

1930 г.        Каменев Москва

«Отвечает колхозник единоличнику»

Когда мужика оставили без хлеба и без скотины, то уже остальные говорят — надо идти в колхоз, а то и нас ограбят. И вот под этим страхом начинают новые колхозы организовывать. Единоличник начинает говорить с колхозником, опрашивает про всю его жизнь колхозника, как живется в колхозе, а колхозник ему говорит, что я живу не в колхозе, а в батраках у помещика, и входить всем в колхозы не советую, потому что мы сами хотим выходить. Вот что отвечает колхозник единоличнику. А отчего же это там зависит. По-моему, от того, что мы не на основе добровольности создаем колхозы.

1931 г.        Загодин

Уральская область, Курьинский район,

Ирбито-Вершинский сельсовет

«Дайте им свободную конкуренцию...»

Не тяните на аркане крестьян в колхозы, а оставьте их на местах не тронутыми, дайте им свободную конкуренцию, обложите их подесятинно-натуральным налогом, но отнимите у них наемный труд, спекуляцию и побочный заработок. Такими рамками вы безболезненно убьете

64

кулака как класса в течение 2 — 3 лет. Настоящее колхозное движение за 3 месяца по БССР дало убытков свыше 3 млн. Настоящее колхозное движение только на руку нашим вековым врагам.

Товарищи, если вы откажетесь от этого плана, то мы откажемся от вас.

1930 г. (Анонимное письмо)

«Принудительным порядком, запугиванием...»

В Гороховецком районе коллективизирование крестьянских хозяйств проходило принудительным порядком, запугиванием, лишением крестьян и получением товаров из кооперации, отбором скота и недачей земли. Успехи коллективизации деревень Великовского с/с на 1 .III превзошли все ожидания. Крестьянское хозяйство 16 деревень почти на все 100 проц. было коллективизировано. Контрактация молока особенно прошла «успешно». Крестьянские коровы поголовно все «законтрактованы»: 20 — 30 пуд. с коровы молока даешь и ваших нет! Разговоров было мало. Не считались с семьями и количеством молочного скота в хозяйстве. Руководители этим делом подводили всех под одну рубрику. Пред. Великовского с/с Балдин, а вместе с ним ж.д. яч. ст. Гороховец почивали на лаврах...

Деревни Великовского с/с пошли выписываться из колхозов. Чем объясняется эта быстрая перемена декорации, почему крестьяне побегли из колхозов. Вот, что рассказывают крестьяне из деревень Картаганова, Семенов-ки, Светильного и Лучинки: «Нас в колхоз заставляли записываться принудительным порядком. Кто не пойдет в колхоз, тот будет лишен получения товаров из кооперации. Запугивали, что могут отобрать скот и не дать земли. Пред. с/с комсомолец Ю. Балдин краток в речах: «Кто не пойдет в колхоз, тот против советской власти». Комсомольская организация при ст.. Гороховец, говорит, что у него вошла в привычку фраза: «Молчать, а то арестую». Весь район дрожит от его угроз. Пойдешь в с/с за справкой и там один ответ: «Мне некогда, выкатывайся и точка!» Он чувствует себя диктатором в районе.

Что запугивает крестьян, записавшихся в колхоз. Приближается время к весеннему севу, а в колхозах нет пла-

3. В дни великого перелома

65

нов, нет организаторов работ, которые бы занимались этим делом. Крестьяне не знают, как они будут работать и кто будет работать. Мужская рабочая сила почти вся находится в городе при фабриках и заводах. Председатель с/с и агроном г. Гороховца не сумели организовать основную массу крестьянства и закрепить рабочую силу за колхозом. Надо было закрепить основную часть крестьянства за колхозом, а лишнюю рабочую силу, перешедшую в пролетариат, совершенно отколоть от деревни, тем самым выявить реальных работников колхоза и возможности дохода от имеющейся земельной площади.

Они мыслили заведомо включить всех рабочих в колхоз с установкой 50% заработка рабочего, хотя бы его семья жила в городе. Для покрытия дефицита колхоза деревенские работники предполагали путем отчисления 50% заработка всех рабочих, находящихся в отъезде, исправлять прорывы, которые будут иметь место в колхозах. По деревням создалось мелкое делячество, крестьяне были восстановлены одни против других. В деревнях началось брожение, стали искать кулаков, а они превратились в бедняков или середняков, крепко прилегли к колхозу, их и не заметишь. В кулаки попадают середняки, а порой и беднота лишь только потому, что, в каком-либо хозяйстве имеется 2 — 3 сына на заработках. Про кулаков каждый толкует по своему, а этим самым разваливает начало организации колхозов. Колхоз можно построить в любой деревне данного района бездефицитно, если правильно учесть культуру посева. Ряд деревень можно перевести на скотоводничество и молочное хозяйство, т.к. большая часть деревень находится с заливными лугами. Нужно немедленно принять меры, наверстать упущенное время в подготовке к весеннему севу. Остались недели до весеннего сева. Колхозы к этому севу, к коллективной обработке не подготовлены. Это видно потому что из деревень группами приходят выписываться из колхозов и говорят, что никакого планирования у них в деревнях не сделано. Ни в одной деревне правление колхозов к работе не приступило.

Надо немедленно приступить к поправке наделанных ошибок. Председателя райсовета снять с работы. Колхозное движение, проведенное по деревням, нужно немедленно принять меры закрепить. Окр. Владимирской парторганизации нужно проверить руководство Гороховецкого РК по коллективизации и также провести кое-какую перегруппировку. Нужно немедленно выявить подлинное

66

лицо бедняков, середняков деревни, создать основное ядро крестьян в любом колхозе и через ударную разъяснительную работу добиваться прямого подхода к добровольному втягиванию в трудовые артели крестьян. С данным вопросом медлить нельзя, чем скорее он будет разрешен, тем скорее достигнем успехом в деле коллективизации.

1930 г.        Шалимов Ф.Д. член ВКП(б) Нижегородский край, г. Балахна, Нигрэс

«Актив бьет тревогу...»

Статью тов. Сталина о том, что не насильно должны идти в колхоз, а по желанию своему читают и говорят, да, идти в колхоз, говорили, мы должны обязательно, а выходит, по желанию. И каждый день стали поступать заявления о выбытии из коммуны. Весь ломается посевной план. Если таким темпом будет это идти, то к хорошему не приведет. Кругом в колхозах актив бьет тревогу, что делать.

1930 г. Коровниченко Л.

Веловолостное п.о., коммуна «Заря»

«Кто не пойдет а колхоз, того к стенке поставим»

В Ново-Шмидтовке партиец Алексик заявил, что кто не пойдет в колхоз, того к стенке поставим. В Ново-Одесском районе в момент раскулачивания чуть не все середняки хлынули в колхозы потому, что им заявляли партийцы: «Не пойдешь в СОЗ — будешь раскулачен». В дер. Малиновке неправильно раскулачено из 82 хозяйств — 37, в Новой Одессе из 84 — 39 и т.д. Характерно, что среди раскулаченных в Ново-Одесском районе 45 проц. середняков. Когда местная газета сигнализировала об этом, райпартком вместо того, чтобы исправить свое головотяпство на заседании бюро постановил: «Заметка льет воду на кулачество, это возмутительный поклеп на руководящие организации района».

1930 г.        Кинаш С. г. Николаев

67

«Усиленная кампания по сплошной коллективизации»

Приблизительно с начала декабря 1929 г. по всей территории Сочинского района началась усиленная кампания по сплошной коллективизации. Все признанное хоть сколько-нибудь годным для этой работы, было брошено в деревни для проведения собраний и других работ. Собрания созывались несколько раз в неделю и выступавшие с разъяснением о преимуществах коллективного труда и жизни не скупились на обещания, не останавливаясь перед раскулачиванием и ссылкой на Соловки и Дальний Север отказавшихся вступить в колхоз. Если кто пытался критически отнестись к коллективизации, в местных условиях, немедленно передавался в распоряжение ГПУ. Уже признанные кулацкими хозяйства облагались налогом часто в два раза превышающем стоимость имущества и в уплату их, с ведома районных властей, имущество отбиралось нередко до последней тряпки, прикрывавшей грудных детей, а также и всех продуктов питания. Почти все кулаки были арестованы и преданы суду, а семьи их некоторые назависимо от возраста куда-то сосланы.

Снабжение продуктами питания кулацким семьям кооперацией было строго отказано, несмотря на то, что помимо кооперации достать что-либо не было никакой возможности. С каждым днем товары потребительской кооперации уменьшались, а частный рынок прекратил всякое существование.

Крестьянам свои излишки разрешалось сдавать только в кооперацию, более крупные торговцы предусмотрительно бежали, а мелкие были арестованы и преданы суду. Это не минуло и некоторых кустарей-ремесленников и извозчиков.

Всякая продажа скота, убой одной свиньи для личного питания и в деревне и в городе считалось разбазариванием народного имущества и виновные предавались суду. Тюрьмы наполнились до того, что спать арестантам, хотя бы сидя, можно было только посменно. Достаточно было одной заметки в газете или одного заявления кого-либо, чтобы нередко ни в чем неповинный был окулачен или обвинен в каком-либо другом преступлении, брошен в тюрьму и предан суду.

И наряду с этим, явно контрреволюционные личности спокойно оставались в управлении колхозов. Окула-ченный или обвиненный в другом преступлении, если он

68

еще не был брошен в тюрьму, напрасно пытался оправдаться, его никто не слушал, всяк сторонился, как заразного больного, а некоторые председатели сельских советов выгоняли из своих канцелярий. Спешно работали народные и окружные суды. Напрасно обвиняемый пытался сказать что-либо в свое оправдание, выслушать его народный суд не находил времени и внимательно выслушав обвинителей, удалялся на совещание.

Едва ли кто из живущих наблюдал когда-нибудь столь чудовищно подавленное и угнетенное состояние человечества. Никто не был уверен в том, что завтра или сегодня же, он не будет окулачен, что имущество его, хотя бы самое бедняцкое, не будет взято в уплату налогов, что семья его, хотя бы самая малолетняя, не будет выброшена не только из хаты, но из двора и что он не будет предан суду и брошен в тюрьму или сослан неведомо куда.

Угрюмо подчиняясь дикой стихии, крестьянская масса спешила в колхозы целыми селениями и к концу января 1930 г. сплошная коллективизация была выполнена почти на сто процентов. Только некоторые греческие селения, опираясь на уже имеющиеся визы на выезд в Грецию, настойчиво уклонялись от коллективизации.

Кто руководил этой стихией? Сказать трудно. Но усиленно работали: Дацук, Проценко, Догинович, Эскид-жан, Абезяев, Лактионов, Фильчугин, Ерпак.

К концу марта, после статьи Сталина «Головокружение от успехов», созданные столь усиленной работой колхозы совершенно распались.

Весна. Но растерянное крестьянство толкается из стороны в сторону с опущенными руками. Призрак голода безжалостно рисуется создавшейся действительностью. Ходят усиленные слухи о падении советской власти в ближайшие дни. Лица, близкие контрреволюции проговариваются, что решено засаживать в тюрьмы возможно больше партийцев и честных советских людей, дабы легче произвести переворот. Недовольство среди крестьян, среди рабочих и даже партийцев растет. Милиция и суд перестали быть народными. Необходимы срочные меры, одна из которых должна быть — разгрузка тюрем и ссылок.

Это письмо не авантюра, это освещение сущей действительности и недоверие к нему будет тяжкой ошибкой.

1930 г.        (Анонимное письмо)

69

«Мы считались середняками»

Наша семья жила в Киевской обл., сейчас она Черкасская, Черкасский р-н, с. Кумейки. У отца было 2 гектара земли, пара лошадей, корова, свиноматку держали, десяток овец, куры, утки. Семья наша состояла из девяти человек (семеро нас детей). Мы считались середняками. Обрабатывали свою землю сами, и отец еще ездил лошадьми на заработки, ночей недосыпал, трудился, чтобы мы все не голодали и хоть как-нибудь были одеты. А когда началась коллективизация, наша семья в числе первых вступила в колхоз, тогда они назывались СОЗы. В этот СОЗ сдали все свое хозяйство. Отец работал в СОЗе бригадиром, старший брат ездовым, трое нас детей ходили в школу, а остальные были еще малые.

Так как в колхозе своих ферм не было, скот, который крестьяне сдавали в колхоз, размещали по дворам. У нас во дворе тоже стояли чужие коровы, а наша на другом краю села. Кормов для скота не было, кормили его одной ржаной соломой да и той не хватало, и вот начался его падеж.

Каждой хозяйке стало жаль своей коровы, началась паника и начали разбирать своих коров по дворам. Мама послала и нас с братом за нашей коровой. Не так просто это можно было сделать, уже были созданы комсомольские штабы для охраны общих дворов. Нам удалось огородами увести нашу корову, но увидели комсомольцы, была погоня. Привели домой, закрыли на замок в сарай, а ночью пришли комсомольцы, выломали дверь в сарай и все-таки увели нашу корову назад, где вскоре она и пала.

А в 1932 г. сильно начали облагать налогами. Только отдали один, за ним следует другой, и т.д. А когда не было уже чего давать, на каждой улице были созданы штабы, которые ходили по домам и забирали все подряд, даже фасоль из горшков высыпали.

В 1933 г. уже началась голодовка. Люди вымирали целыми семьями. Ездили по селу повозки и подбирали даже тех, кто еще был жив, но не вставал, скидывали в ямы, как дрова.

Налогов нечем было платить и начался грабеж. Однажды мы пришли из школы, сидим обедаем, а тут во двор заезжает целая бригада двумя повозками. Вскочили в дом и без никакого объяснения начали грабить, забрали

70

все, даже стиранное мерзлое белье висело во дворе и то забрали. Даже фотографии со стен срывали и топтали. Мама наша потеряла сознание, а мы дети очень перепугались и кричали. Отец был на работе в колхозе и ничего не знал, а брату кто-то сказал и он прибежал домой, видит мама лежит без сознания и даже ведра не осталось, чтобы из колодца вытянуть воды.

Все остались в чем стояли. Мама нас, детей, посылала к председателю сельсовета просить, чтобы дал хоть нижнее белье, но нас не слушали, выталкивали «носака-ми» на улицу, и мы со слезами шли домой. А через неделю все награбленное продали с молотка.

Все это было не только с нашей семьей, а со многими. Нас объявляли куркулями. Брат сразу уехал на Донбасс, отец еще немного поработал в колхозе и тоже уехал на Полтавщину в совхоз, а мы с мамой остались дома. Каким-то чудом у нас в подвале осталась посадковая картофель. Мы очистками посадили огород, а потом начал расти всякий бурьян, цвет акации, листья липы и всем этим мы питались, выпекая всякие лепешки.

А потом перед жатвой нас пришли и выгнали из нашего дома. Мы все уже были пухлые от голода. Мама не хотела уходить из хаты, так ее связали и положили на повозку, а нас детей погнали впереди повозки. Загнали в одну сельскую хату 18 семей, таких же «куркулей» как и мы. Грозились поймать отца и отправить нас в Сибирь. Потом осталось нас в этой хате 2 семьи, остальных ночью куда-то вывезли.

Наша семья просто чудом выжила. Мы, дети, украдкой ходили на свой огород, то колоски ржаные срезали, то картошку рыли. Однажды ночью приехал отец, забрал нас всех и поехали мы искать счастья. Ездили товарняком, потому что денег на билет не было.

Отца на работу нигде не брали, потому что не было документов, а потом в одном совхозе отца все-таки приняли на работу. Это была Киевская обл. Кагарлыцкий р-н, с. Ставы. Там нас добрые люди приняли на квартиру, а мы и на людей были не похожи, одни скелеты. Мы с сестрой тоже пошли на работу, а мне тогда шел только 13-й год. Нас там кормили три раза, так ужин и хлеб мы носили домой маме и младшим детям. Еще в 1934 году перерывали картофельные поля, собирали мерзлую картошку, варили ее или делали картофельные оладьи.

71

А в 1935 г., осенью, нам из села родственники сообщили, что нам отдают наш дом и мы сразу же с радостью уехали домой. Приехали, кушать нечего и мы ходили зарабатывать, копали людям картошку и нам платили. А добрые соседи приносили что кто мог. А отец наш бедный взял длинную пилу и опять ушел на заработки. Объездил не только. Украину, но и на Кавказе был, чтобы нас хоть немного одеть и прокормить, а мы, дети постарше, в колхозе работали. Работали за палочку и ничего не получали. Об учебе и речи не было.

Вот такие мы были «куркули».

А те, кто нас «раскуркуливал» в войну поступили в полицию и расстреливали пленных, которых вели через наше село, партизан и парашютистов.

1989 г.        А.Ф. Павлюченко Черкасская область, с. Кумейки, Черкасский район

«Почему... гражданина причисляем к кулакам?»

Раньше под словом «кулак» подразумевался гражданин, эксплуатирующий чужой труд, теперь же мы называем кулаком простого смертного человека, имеющего 8 — 9 душ семьи: он, жена и 6 малолетних голопупых ребятишек, к труду недоросших. Во время хлебозаготовки на него мы наложили по количеству земли 60 — 70 пудов хлеба разных культур, он вывез и запродал государству 30 или 40 пудов, остальные ему вывезти не под силу, потому что семья его будет обречена на верную голодовку. А почему этого гражданина причисляем к кулакам? Вот почему: имеет хорошие, крепкие постройки, такую же хату с крыльцом. Мне кажется, что такого гражданина нельзя называть кулаком, а он примерный, трудолюбивый, заботливый, умеющий жить крестьянин-хлебороб, середняк. За невывоз остального хлеба этого середняка штрафуют в пятикратном размере. За штраф продают амбар и еще кое-что из его хозяйства. Этот гражданин, мало того, что страдает имущественно, но и морально, получив звание «кулака» и злостного несдатчика хлеба.

Я в короткой форме описал вам, товарищи, тип такого кулака в нашей деревне. Теперь надо поговорить на

72

счет его соседа — бедняка, который больше чем надо лежит на боку, ничего не имеет, а если имеет, то мало чего. Конечно, он имеет хату — завалушку, чтобы лежать на боку да поплевывать в потолок. Этот лентяй бедняк (а их в нашем селе немало), лежа на боку, надеется на поблажку со стороны власти. За все время революции налогов не платит, в самообложении* не участвует, страхплатежей не платит, — это уж показательный пассивный член государства. Есть, конечно, у нас бедняки, которые стараются что-то иметь, но им в силу природных явлений, к тому же стихийных несчастий, не удается ничего иметь, — это наш брат деревни, мы с ним вместе идем в ногу.

От такого же бедняка, которого я назвал выше, надо отказаться и вот почему. Пролежав на боку, не ухаживая за своей единственной коровой, которая, конечно, от недоедания и вообще без присмотра сдыхает, — он отправляется к страховому агенту и получает страховое вознаграждение 40 руб. Спрашивается, за что же он получает? Ведь он ни одной копейкой не участвует в общей кассе государственной! Не является ли такой гражданин расхитителем народных средств? Нельзя ли от него как-то избавиться? Ну, это — одна его сторона. Другая сторона: бедняк получает так называемую долгосрочную ссуду по сел.-хоз. кооперации на покупку лошади или коровы, корма для них, инвентаря и пр. Есть такие случаи, что такому надежному плательщику дали эту ссуду по 85 — 100 руб. Подходит срок уплаты, но у него нет ни копейки. Лошадь купил и потом продержав некоторое время, продал, деньги израсходовал на другие нужды, а нужд у него было много. Кредитное учреждение требует с него деньги по ссуде, но он платить и думать забыл, будучи в надежде, что он получит и тут снисхождение — ведь он за корову 1 р. 20 к. страховки не платил, а получил 30 руб., — что ж и ссуду мне простят, как бедняку, а если, мол, коснется дело до судебного вмешательства и милицейского нажима, то пусть они решают, а у меня брать нечего. Так мыслит этот бедняк и боюсь — не вторит ли ему власть. Таких ссуд у нас раздали много, а брать их — нет возможности.

* Добровольный налог, вводимый коллективно. Село принимало определенный размер налога и распределяло его между отдельными хозяевами. Собранные средства обычно использовались для постройки школ, ремонта мостов и других местных нужд.

73

Мое мнение, как крестьянина колхозника такое: вместо того, чтобы щупать кулака (у нас их нет), нужно щупать нерадивого бедняка и как следует его наказывать вплоть до применения администрацией репрессивных мер, а где надо — судебного взыскания. Кулак уже побит нами за 12 лет, ему возврата нет, а если он будет, то с еще большей силой его бить должна власть.

Есть ли у нас крепкие хозяйства? Да, есть но они выросли у примерного, трудолюбивого крестьянина, который не хочет обдирать народ, а своим мозолем, своим потом, своим стремлением работает, вкладывает лепту в общий государственный закром. Такого трудовика надо приветствовать, у нас же его мы крестим в кулака. А почему же не назвать бедного лентяя не бедняком, а кулаком: не одной руки кулак, а кулачищем обеих рук, потому что он берет и правой, и левой. Начинание наше по организации колхозов будет поощрять таких людей, что не хотят работать и они будут тянуть назад передовиков крестьян. А поэтому нам необходимо срочно изыскать такие меры воздействия, чтобы все, как один, вкладывали свой труд в это великое дело коллективизации. А какие будут намечены меры по чистке колхоза, нам — колхозникам необходимо знать. По части колхозного строительства у нас, граждан, есть много вопросов.

1929 г.        Морозов З.М.

Львовский окр., Кореневский р-н, с. Шептуховка

«Несколько слов о коллективах»

Все крестьяне нашей местности, заинтересованные в вопросе, какая у нас власть, рабоче-крестьянская, или какая другая, почему у нас производится так бессознательно хлебозаготовка. Дерут хлеб со всех подряд, не считаются с тем, что есть у крестьянина излишки или нет, а забирали бы два пуда на м-ц, со всеми домашними расходами, тогда будет охота за что трудиться. Жизнь, можно сказать, крестьянам плохая до невозможности. Берут у крестьянина все без исключениями хлеб и картошку. Да как слышно будут брать и мясо, и масло, и яйца, и ветчину. Но интересно бы знать, куда то все пойдет? Как же тут не помянуть прежней жизни, когда рынки все цвели, было

74

тебе все, что угодно. А теперь все померло, хотя вы пишите, что на фабриках и заводах вырабатывают больше прежнего, но у нас почему-то ничего: ни крупы, ни рыбы, ни муки, ни масла, никакого желания нет, словом, нет ничего, ни чаю, ни сахару; паи довели уже до 25 руб., а все равно нет ничего.

В добавление еще я хочу сказать несколько слов о коллективах. Раньше мы только слышали о них, а теперь мы с ними очень знакомы. Мы теперь насмотрелись на ихние жизненные порядки: один коллектив у нас в селе, другой во второй деревне Баранкове. Это — коммуна, ну, что ж там делается, да на них насмеешься и наплачешься. Порядки там таковы: споры и брань нередко доходят до драки. Почему, да потому, что они хотят трудиться, работать, а другие прямо говорят, что на черта все сдалось, вот какой факт. Я знаю, что вы на это скажете, что там есть кулаки, которые все дело портят. Нет, а дело портят те лентяи, которые не хотят работать. Теперь мы не знаем, какие есть другие коллективы, или коммуны. А наша коммуна никуда не годится. А поэтому видно, что улучшения жизни быть не может. А о поднятии урожая и думать не приходится, таким путем поднять урожай нельзя. Да ведь каждому ясно видно, что нынче меня разорили, а назавтра соседу то же будет, а кто ж тогда будет улучшать свое хозяйство, да ясно, что никто. К нам приехал хлебозаготовитель, и начал вынуждать у нас хлеб, то мы ему сказали, что «слушай, уважаемый, вы сегодня у нас возьмете, а завтра нечего будет взять, потому что у нас не будет охоты приготовить».

1930 г.        Середняк П.Н. Калужский окр., Дабужа

«Народ стонет»

Глубокоуважаемый наш хозяин Советской России тов. Калинин. Мы граждане хлеборобы, батраки, бедняки и середняки ст. Пашковской Краснодарского района, Кубанского округа, хотим вам рассказать, как у нас в станице проводится коллективизация и обращаемся к Вам за скорейшим оказанием нам помощи, так как теперь пропущенный день дорог как для крестьян, так и в целом для государства.

75

Весной и летом 1929 г. у нас проводилось глубокое землеустройство и было объявлено всем жителям, получившим землю, о добровольном вступлении в колхозы. Охотников нашлось порядочно, так как говорилось, что в коллективах будет производиться только коллективная обработка зерновых культур. Производит в отдельности каждый для себя, а также все хозяйства, имеющие одногектарные сады, могут обрабатывать сами, как работали и раньше и коллективизироваться эти сады не будут.

Единоличным хозяйствам были установлены межи, по сколько каждому нужно было засеять пшеницы. И осенью мы дружно взялись за работу и посев произвели на 100%.

В январе месяце 1930 г. по участковым кубиковым* собраниям станицы начали объявлять, что кто не в колхозе, тот не должен единолично обрабатывать землю. 7/10 населения не хотело соглашаться работать в колхозах, говоря, что мы годик или 2 посмотрим, как будут работать те коллективы, которые уже охотно создались, если будет в них работа хороша, мы все пойдем тогда. Но тут не так-то получилось. По кубикам разномеренно начали проводить собрания и на каждый кубик прикреплялась масса учащихся из кооперативного техникума, которые голосовали за коллективы. Хлеборобы же в большинстве были против, но с ними не считались, а говорили, что «не желающие должны подчиниться желающим, а иначе вам место в Соловках».

Так была проведена коллективизация, хотя на некоторых кубиках совсем не состоялись собрания из-за нежелания быть в коллективе.

Потом обложили всех семфондом, в независимости от того, желает он быть в колхозе, или не желает. Из-за семфонда начали раскулачивать некоторых середняков за то, что у них нечем было засыпать. Семфонд собрали полностью. После этого приступили к обобществлению. Обобществляли кур, гусей, индюшек, уток, кроликов, свиней, не говоря про рогатый скот и лошадей. Пчелы тоже обобществлялись, хотя было 1 — 2 улья у каждого. Все сады, какого бы они размера не были, подворные постройки, весь мелкий сельскохозяйственный инвентарь обобществляли. В феврале, еще по снегу, начали у хозяев забирать всех пчел

* От слова кубить, то есть делить, разбивать на кубы, кубики. Поскольку станицы были поселениями с большим количеством усадеб, то их делили на особые административные единицы — кубики.

76

и свозить в одно место — это, когда хороший хозяин по правилу в это время боялся стукнуть по улью, чтобы и не беспокоить, так как они в это время в полумертвом состоянии. Массу семей благодаря такой спешной перевозке совсем загубили и мед от них разграбили.

Дальше начали забирать весь сельскохозяйственный инвентарь в одно место, вплоть до мелких корзин, которые у любителей садоводов служили для ягод. Начали забирать и свозить кроликов и кур, потом приказали сводить лошадей штук по 20 в такие конюшни, где у хозяина помещалось на более 6-ти. Лошади дрались и душились от тесноты. Также заставили свозить корм в одни дворы. У садовников парниковые рамы забрали и свезли в одно место, несмотря на то, что у некоторых уже была посажена рассада, которая после этого погибла. Все парники начали делать в одном месте.

Начали выгонять на работу население с плугами и лошадьми, а также на всевозможные работы пеших батраков и бедняков.

Проработав целый месяц, беднота и батраки, не получая ни хлеба, ни зарплаты, 18-го марта сего года на колхозной площади в числе около 8000 чел. собрались на митинг, на котором требовали хлеба и добровольного вступления в колхоз. Но что получилось? В ответ со стороны созданного ударного полка толпу митингующих душили лошадями, побоями плетей и наконец винтовочными выстрелами. Есть жертвы. Митинг продолжался 2 дня состоящий в большинстве из женщин, которые были разогнаны 2-мя автомобилями, вооруженными пулеметами и кавалерией. Видя такой ответ со стороны власти, народ трепеща, боится каждый за свою жизнь, идет невольно на работу. Народ стонет. То он для личного употребления мог сажать или в степи, или в саду картофель и лук, теперь ему нигде не разрешают индивидуально для себя садить. Картофель и лук в корзинах растет, а женщины плачут, видя погибель от предстоящего голода, так как все предназначенные в колхозе огороды законтрактованы, а что же должен есть труженик свободной России. Уважаемый наш хозяин России т. Калинин, пришли своего представителя из центра, пусть соберет общий митинг и узнает, как на местах угнетается народ и исправит непорядки во время, пока еще не поздно, так как здесь, видимо, руководители далеки от советской власти.

Коллектив угнетенных, обиженных.

77

Да здравствует Власть Советов и его лучшее будущее. Только побольше женщин, они всю подноготную расскажут, потому что мужики уже настолько запуганы, что боятся говорить и на собрания ходить, т.к. кто пожелает высказаться, его берут. Так и говорят, что ты не своим языком говоришь, а кулацким.

1930 г. (Анонимное письмо)

«Добросовестный и скромный наш народ подчинился Советской власти...»

Решил описать события организации первой коммуны в нашей северной деревне Романово Севкрая, ныне Кировской области.

Я, Меньшенин Андрей Яковлевич — участник первого слета деткоров, делегат от Северного края, в 1930 году был в Москве.

Мы, активисты — дети, по-своему принимали участие и были свидетелями начала коллективизации в деревне. Вот как это было. Дежурный по деревне — десятский, постукивая палочкой под окном, созывал на сход в свою избу. Он громко кричал, что приехал человек из города. На сход собирались у нас главы семей — мужики, приходили иногда и женщины, у которых не было мужчин.

Нам на собрании быть запрещали, но мы, смелые мальчишки, пробирались обычно к открытым дверям избы, набитой мужиками. Сквозь табачный дым едва было видно за столом одетого по городскому человека, который долго и убедительно уговаривал крестьян вступить в коммуну. Какая это коммуна — не знали мужики, а представитель власти рассказывал все блага новой жизни, на которую зовет Советская власть. Собирали не один сход, неделю, почти каждый вечер. Не записывались мужики в коммуну, но сопротивление наконец было подавлено, после того, как рядом с уполномоченным сидел человек в форме военного, называемый у нас «гепеушник». В его присутствии на сходе было заявлено: «Кто не записывается в коммуну, тот против Советской власти!»'А таким обещали место на Соловецких островах.

Добросовестный и скромный наш народ подчинился Советской власти и все мужики вступили в коммуну. Не

78

сколько грамотных и более смелых мужиков назначили в правление коммуны. Незамедлительно приступили к созданию «сказочной» жизни. Поскольку это было зимой — декабрь-январь 1930 года, скота крестьян не сгоняли до весны, не было больших дворов.

Далее обобществили все, что было у каждой семьи в наличии, в запасе: мясо, масло, толокно, муку и др. продукты, не разрешалось оставлять дома ничего хлебного.

Для питания в деревне в большом доме создали столовую, куда все ходили на завтрак, обед, а ужина, кажется, не было. Нам, мальчишкам, эта жизнь в коммуне запомнилась, как очень интересная. Перед обедом нам давали в руки звонки и мы, бегая под окном, звонили на обед. Хорошо было в столовой, несмотря на великий пост, жарили мясо, выпекали колобы, питались как в первый пасхальный день. Специалисты по забою — мужики ходили по домам, прирезали весеннего отела телят и др. скот. Мяса, масла — всего было много.

Но несмотря на такую праздничную еду, в столовой, помнится, было невесело. Бабы, перешагнув порог, виновато крестились и садились за один стол, мужики за другой. Кузнец Аркаша Митрохин зычным голосом кричал: «Кто солоно ест — сюда!»

Со слезами на глазах садились старушки, т.к. хлеба домой не давали.

Особенно тяжело было бабушкам с малыми детьми дома. Они просили испечь блинов или колобков, а дома не полагалось иметь куска хлеба.

Эта жалкая обида и толкнула некоторых смелых мужчин заявить, что такая жизнь нетерпима и что не для этого мы воевали за советскую власть.

Помню, мой дядя Дмитрий, смотря каждый вечер на плачущую бабушку, решил заявить, что он выходит из коммуны. Все мы плакали, думали, что дядю сошлют на Соловки. Однако это было в марте 1930 года. Тогда вышла статья Сталина «Головокружение от успехов», указывавшая на недопустимость принудительной коллективизации. Коммуна в один день распалась. Нас из хутора Кудрино вывозили на Романово, и мы немедленно уехали в свою деревню. Это было накануне Пасхи.

Никогда мы не видели таких радостных родителей и соседей, как после выхода из коммуны. Всюду было веселье: сооружали качели, веселилась молодежь и даже старушки собирались с радостью на эти торжества.

79

Однако снова в 1930 — 31 годах началось тревожное время для деревни. Объявлена борьба с кулаками, которых надо было изжить как класс.

В нашей деревне жили небогато и помещиков у нас не было. Однако тот самый кузнец Аркаша был объявлен подкулачником. У него было много детей и он с помощью сельчан построил пятистенный дом. У нас такая помощь или так называемая «помочь» оказывалась всем в трудном деле. По случаю этой помощи хозяин варил пиво и собирал к себе в новый дом всех соседей. Вот в тот вечер я ночевал у дяди Александра на Романове и мы с Яшкой решили сходить на праздник, хотя уходя, тетя Аня запретила нам заходить на вечеринку.

Когда мы подходили к дому Аркадия, на улице стояли лошади с санками и ходили люди, один был в военной форме. Как только мы вошли в дом, за нами вошел в избу военный. Он предъявил Аркадию бумагу и начал в доме обыск. Никого не выпускали на волю. Перетрясли все имущество, а хозяина заставили переложить все сено в сарае, что-то разыскивая там. По просьбе тети Ани нас отпустили, а ночью пришла тетя заплаканная. Утром дом кузнеца Аркадия был пуст, только голодная скотина голосила во дворе. Всех увезли ночью. Напуганные деревенские мужики почти все сразу вступили летом в ТОЗ. Один сосед, Васька Мтенок остался единоличником. Ему отвели землю за дальними поскотинами в лесной вырубке, где он раскорчевал себе участок и сеял хлеб. Жил он так один, называли его смельчаком. Его не выслали из деревни. Жилось ему трудно: медведи вытаптывали весь посев овса, основного хлеба, крупы и толокна. Рожь на тех лесных почвах не родилась. Помнится, и этот единственный крестьянин-единоличник вскоре оставил дом и уехал в Сибирь. Этот период жизни запомнился мне навсегда.

1989 г. А. Я. Меньшенин

Кировская область, К.Чепецкий район, ст. Просница

«Было полное головотяпство»

В связи с ликвидацией кулака как класса, у,нас местные партийные и советские работники допустили ряд ошибок: 1) не было разъяснения бедноте и серед

80

някам о целях проводимой кампании; 2) неправильно проводились собрания бедняцкие и общие; 3) неправильное составление и оформление материалов на обвинение.

Вот эти три основные ошибки выразились в следующей форме: собралось собрание бедноты, поверхностно информировали, что надо изгнать из среды чуждых элементов, но затянуть время с разъяснением не нашли нужным. Что значит кулак, подлинное лицо такового определить сама беднота не имела возможности; второе — соберется собрание группы бедноты, а за ним общее, зачитают кандидатов к раскулачиванию, кто-нибудь выступит, что, мол, он не подходит, так его заклинают: «Не застаивай, а то и самого с ними пошлем», в результате все кандидаты проходят.

Третье — здесь было полное головотяпство. Например, в материал вписывают, что только кто скажет — кулак, сократил посевную площадь, распродал скот и т.д.

Но когда посмотришь, где следует, хотя бы в карточках объектов обложения с.х. налогом, то там подобного показанному ничего нет, а даже наоборот (конечно, не у всех) увеличение.

Можно взять хотя бы Ивакина Михаила Ивановича. До революции был бедняк, много работал по найму у местных кулаков, в 1918 г. был белый партизан, но активного участия в восстании не принимал, после он служил в Красной Армии, работал председателем сельсовета. Хозяйство середняцкое, права голоса не лишен, индивидуально обложен не был.

Вот из приведенного примера видно, кулак он или нет? Мое личное мнение, что нет.

Таких примеров не один, а много, когда я уже говорил, что середняка совершенно забыли, он остался за воротами новой стройки и смотрит как не его собственное дело, а чье-то чужое, когда в нашей деревне учредители избраны на бедняцком собрании, а общего не было, середняк не знает даже какой устав и правила внутреннего распорядка в новой артели. Это не беда, можно ошибку исправить сейчас же, но ведь враг не дремлет, он пускает разные нелепые слухи, которые сильно подрывают еще молодое наше социалистическое хозяйство. Прошу дать крепкую установку на места о проведении сплошной коллективизации и о раскулачивании

81

Мы в заблуждении — кто у нас теперь кулак — только лишенец* и индивидуально обложенный или еще кто и как бить с теми колхозниками, которые теперь потеряли веру в коллективизацию?

Я считаю, что тут есть ошибка и центральных органов партии и правительства, как уездных (кантонные) и губернские.

Вопрос сплошной коллективизации и раскулачивания в газете освещался информационно, а не деловито. В скором времени изжить эти ошибки, не повторять больше.

С колхозным приветом, красноармеец-отпускник Андрюков Ефим Михайлович.

1930 г.

Башреспублика, Месягутовский кантон, Елошинская вол., п/отд. Елеши, дер. И. Бабино

«Мы, крестьяне, видим гибель»

Говорят, что советская власть не хочет пропасть крестьянам. Но это только на словах, а на деле мы, крестьяне, видим гибель. Землю насильно отбирают, самообложения и разных налогов без отказа. По моему, вам смеяться над нами нельзя, а если вы имеете, конечно, власть, то надо сделать в Москве виселицу и по несколько человек в день вешать. Тогда земля останется вся под вашим владеньем. Разве крестьянин не дает власт хлеба, денег — все дает по возможности. Но сейчас крестьянин раздет и корма нет. Как тут жить, а власть с нами не считается. Нехорошо, товарищи!

1931 г. (Анонимное письмо)

Луховицы, Московская область

«Единоличникам райпо не велело отпускать»

Ткнулись в кооператив мужички, спрашивают: «Мне бы табачку осьмушку»**.

* Лишенный избирательных прав. Форма социально-политического наказания в 1920— 30-е годы. Лишенец не получал государственных пособий, не мог поступить в ВУЗ и т.п.

** Восьмушка — восьмая доля, часть единицы измерения.

82

«Яйца у тебя есть?» — спрашивает продавец. «Какие яйца?» — спрашивает ошеломленный мужичок. «Известно, куриные и махорку мы даем только на яйца. Принеси десяток, дадим тебе осьмушки две». «Вот бы мне ниток катушку...»

«Яйца неси, — твердил неумолимый продавец, — картошку вези...»

«Фу, пропасть, да я сам меру купил. Ну свешай селедочек фунтик, или другой какой рыбешки килишко».

«Даем только на яйца да на контрактацию колхозникам тоже даем, а единоличникам райпо не велело отпускать».

1930 г. Н.Г.Фомин

Ряжский район

«Боевая работа по раскулачиванию...»

Опыт ликвидации кулачества в Чапаевском районе сплошной коллективизации, один из первых в Союзе.

Следует отметить, что батрачество и беднота не была в этот момент крепко организована и кулак чувствовал себя, как рыба в воде — явно была ошибка. Руководящие колхозные работники сжились с кулаком или принюхались к нему и он перестал издавать кулацкий запах. Нужно сказать, что часть кулачества приняла защитную колхозную окраску и старалась лично не «разводить бузы», используя для этой цели своих подкулачников.

Беднота и батрачество в этот момент не были как следует организованы и только впоследствии начали активно вытряхивать из своей среды кулаков.

В результате плохой организации бедняцко-батрацко-го ядра, слабой работы ячеек и сельсоветов и бешеной агитации кулачества, чувствовавшего себя свободным от финансовых тягот, начался отсев из колхоза середняков. Из колхозов выходили сотни хозяйств (село Суховязовка, Пригородный куст, колхоз «Искра революции» и другие). Появилась тяга к раскрупнению колхозов. Положение создалось чрезвычайно тяжелое.

Ликвидация кулачества как класса при организованном и активном участии батрацко-бедняцких групп была единственным правильным выходом из положения.

В результате организационной и разъяснительной работы лозунг ликвидации кулачества как класса сплотил

83

бедноту, вызвал чрезвычайно большую и даже неожиданную для местных работников активность бедняцко-бат-рацких масс района.

Боевая работа по раскулачиванию началась в 20 числах января. На собраниях батрацко-бедняцких групп поставлены вопросы о кулаке, намечены списки кулаков и приступле-но к ликвидации кулацкого имущества. В работе по учете и изъятию кулацкого имущества принимали участие бедняки и батраки. Необходимо отметить почти полное отсутствие колебаний среди бедняков колхозников. Ярость бедняков кое-где пришлось сдерживать (село Андросовка). Были случаи, когда беднота требовала выселить и ликвидировать большое количество кулаков и зажиточных.

Кое-где в незначительном количестве прихвачен середняк (село Каменный брод, Суховязовка, Криволучье-Ивановка и Покровка). Сейчас по указанию районных организаций эта ошибка исправляется. Элементы дележа по дворам кулацкого имущества наблюдались чрезвычайно редко. Таким настроениям давался на месте решительный отпор. Все кулацкое имущество пошло в колхозный неделимый фонд. Активно работало батрачество и беднота. Сельсоветы плелись в хвосте. Во всей работе по раскулачиванию большинство сельсоветов Чапаевского района оказались в хвосте. Были случаи, когда члены сельсоветов из середняков оказывали сопротивление проводимым кампаниям.

Ничего нет удивительного в том, что и сейчас по сбору задатков на тракторы и по сбору семфондов сельсоветы Чапаевского района идут в хвосте других районов. На 20 февраля, например, Каменнобродский сельсовет собрал 19 проц., Волчанский 20 проц. и Гражданский 29 проц. семзерна.

Сейчас за плохую подготовку к севу отдаются под суд председатели сельсоветов, но этого мало: надо решительно перетряхнуть сельсоветы, не выдержавшие классовый экзамен, влить в них батрацко-бедняцкие силы, организовать бедняков и батраков.

Батрачество и беднота в районе были организованы слабо. Только ликвидация кулачества заставила всерьез заняться этим делом. Единственным выходом из затруднений по подготовке весеннего сева, в которых сейчас находится Чапаевский район, является дальнейшее укрепление групп бедноты.

Последняя неделя со сбором семфондов в колхозах показала это: там, где созданы бедняцко-батрацкие удар

84

ные группы по сбору семфондов, — дело подвинулось. В других же колхозах сбор по прежнему идет со скоростью черепахи. Колхозник-середняк с семенами еще «не поднят». Беднота должна его поднять. Внушительной работой партячеек и бедняцких групп надо выявить и ликвидировать остатки кулачества, не прихватывая, однако середняка.

Нужно заделать наметившиеся кое-где щели между бедняками и середняками на почве раскулачивания.

1930 г. В.Б.

Средне-Волжский край, г. Чапаевск

«Нигде ничего нет...»

Скоро вся Россия сделается пастухом и батраком. Довели, что нигде ничего нет и все пишете, что посылаете вверх. Ослепляете глаза всем: нигде ничего нет, ни сахару, ни табаку, ни мыла, ни мануфактуры, ни ниток и никакого железа, лучше вы уж не хвалитесь, а прямо скажите, что нет ничего в России. В виду сильных налогов, крестьяне скот продают и делаются бедняками, чтобы спастись от кулачества. Еще помогает ваша коллективизация. Многие у нас побросали коллективы и залезли в землянки. Многие испробовали ваши коллективы, теперь слезы. Еще хорошо постановление: кулаков отбрасывают от хорошей жизни коллективной. Люди стоят в очереди и ждут тухлой селедки, некоторые даже падают. А в вашей газете очень красиво написано.

Я бедняк. Прошу вас, чтобы вы поместили в «Крестьянской газете». Я годовой подписчик. Надоело вашу газету читать, она все врет. Я больше выписывать не буду.

1929 г.        Стасевич Н. БССР, Минский окр., Борисовский р-н, Лошницкий с/с

«Крестьяне голодают...»

Крестьяне голодают и покупают хлеб по 15 и 18 руб. за пуд, а свои жалкие 5—6 пудов отдают.

85

В Лодейнопольском районе уничтожают скот, оставаясь с одной коровой, а то и без нее, озлобленные против колхоза и власти, нежелание ни пахать, ни сеять, ни расчищать новые луга.

1930 г. Крестьянин

Лодейнопольского округа, Ленинградской области Иван Петров

«Заставило уничтожить скот...»

В Пугачевском округе до сего времени наблюдается целый ряд непорядков. Молочный скот и мелкий рогатый, а также и птица обобществлены сильно и без всякой оценки, что заставило уничтожить скот путем зареза и убоя на мясо. Но и мясо было отобрано без всякого учета и растаскивалось. Даже дело доходило до дележа пиджаков и белья. Из-за этих ненормальностей мы видим следующие цифры убыли скота всех родов с 1 октября по 1 января, в течение трех месяцев: лошадей — 1700 голов, крупного рогатого скота — 4000, верблюдов — 500 голов, овец— 15400 голов, свиней — 3000 голов. Это убыль за счет насильного обобществления. В округе снято с работы 28 председателей сельсоветов, и отданы под суд, приписывая им искривления классовой линии.

1930 г. Фрейдикт

Пугачевский округ

«Раскулачили за иконы»

11 февраяя с.г. ко мне в дом ворвалась «ударная бригада» в составе членов Ивангородского сельсовета и ячейки и в порядке административного надзора бросили свой взгляд на висевшие в углу иконы и горевшую лампаду. «А Вы еще занимаетесь дурманом. Вишь, сколько икон, и лампаду зажгли». С этими словами бросились срывать иконы, рубить их топорами, обухом разбивали лампаду. После этой операции мне приказано с семьей выйти из дома, бросив все имущество. Бушевала буря, не видать было ни соседних домов, ни ближайших построек — мне 87-лет

86

нему старику со старухой и малолетними внучатами — сиротами пришлось почти голым выйти под открытое небо, и благодаря лишь счастливому случаю, нас подобрали соседние жители. Конфисковали все имущество до иголки, не оставив и фунта хлеба на прокормление.

Я середняк, лишенным голоса не был, индивидуальному обложению не подвергался. В хозяйстве никогда наемного труда не применял, никакой эксплуатацией не занимался, никаких неземледельческих заработков не имел. Имея двух лошадей и одну корову, а в последнее время одну лошадь, не имея никаких машин, я с большим трудом со своими сиротами обрабатывал землю и питались.

Нужно было сельсовету кого-нибудь раскулачить, но кого? В Ивангороде есть кулаки, имевшие в прошлом свои банки и двигатели и пр., но — родственники в сельсовете.

И меня, перебивающегося с куска на кусок, еле бродящего больного старика, раскулачили за то, что не успел спрятать иконы.

Актив бедноты, услыхав об этой несправедливости, написали протест с 26-ю подписями. Подписались бедняки, батраки и партийцы. Отправили протест с заявлением Пом. Прокурору БАССР по Белебеевскому кантону. Последний это заявление отправил с документами в Кантисполком. Затем, спустя почти два месяца обратился к Прокурору за ответом. Он сказал: «Не разобрали еще, но скоро разберем и исправим». А пока они думают исправлять, сельсовет думает нас совсем выселить за то, что хотим ходатайствовать. Я поэтому и решился обратиться во ВЦИК, чтобы дали распоряжение поскорее рассмотреть мое заявление и произвести расследование, чтобы некоторые темные личности не успели окончательно погубить середняка. Обидно и досадно, что меня, маломощного середняка, не видавшего никогда хорошей, сытной жизни, раскулачили за иконы: а кулаки, спрятавшие иконы живут и посмеиваются. Я не виновен, что, будучи неграмотным, привык иметь иконы и зажигать лампаду. Но ведь сов. власть за это и не преследует. Надеюсь, что мое заявление не останется без ответа.

Ем. Бондаренко, неграмотный, за него по его просьбе расписался Бондаренко Гервасий 1930 г. 3 апреля, пос. Такман, Давлекановка, Белебеевского кантона, Башреспублики.

87

«Стариков в Сибирь тысячами отправили...»

Сообщаю о событиях по. Дону и Хопру Хоперского округа. Особенно выделяется своей грубостью окружком, председатель и прокурор. Весь хлеб из закромов поперли в элеватор, церковь затворили и хлебом засыпали. Имущество распродали, а стариков в Сибирь тысячами отправили на 15 лет на работу, а остальных членов семейства из домов повыгоняли. На Хопре плач и вопль, хлеб позабрали, дома и скотину попродали, церкви позатво-ряли, людей в колхозы позагоняли и у меня отобрали. Такой поднялся на Хопре хаос, жизни нет, время страшное.

Если высшая власть не взглянет, не обратит со своей высоты милость на нашу донскую деревню, то мы прямо заявляем со своей стороны, если нам не возвратят наше хозяйство и наших отцов, рассеянных по селу, то мы говорим вам, не отпустите наших отцов и не отворите церкви, то мы открываем забастовку всего Тихого Дона за то, что так нас обижают и уже обидели и разорили нас. Зачем большая власть так смотрит на это очень халатно.

1930 г.        (Анонимное письмо)

«От успехов закружилась голова»

От успехов закружилась голова. По деревням стали проводить кампанию за обобществление жилых построек: скота, живого и мертвого инвентаря. Пред. райсовета занялся самостоятельным раскулачиванием и закрытием церквей, без проработки вопроса даже среди бедноты. В деревне Груздеве раскулачил даже одного бедняка. Закрыл галицкую церковь в два счета. Пришел во время обедни, арестовал попа и тут же запер дверь на замок, не считаясь с протестом масс. Не знаю до чего бы докатились эти успехи, если бы на страницах «Крестьянской газеты» не появилась статья Сталина «Головокружение от успехов».

1930 г. Шалимов Ф.Д.

Нижегородский край

88

«Благодаря усиленной работе среди бедноты...»

В Дубровском районе вместо широкой разъяснительной работы среди бедноты и середнячества по коллективизации, там действовали разными методами принуждения, запугивания и обмана, чтобы только больше организовать колхозов, больше втянуть их в колхозы. Главным коньком дубровенских головотяпов при проведении коллективизации было два списка, которые почти всегда фигурировали на собраниях крестьян. Громогласно заявлялось, что один список для тех, кто идет в колхозы, кто за советскую власть, а другой для тех, кто против колхозов, кто желает выселиться из пределов района на пески. Конечно, никому не хотелось выселяться на пески, идти против советской власти, все как один записывались в первый список, который носил название «список граждан села такого-то, добровольно записавшихся в колхоз». И когда появилась статья т. Сталина, тогда со всеми извращениями, головотяпством и администрированием в деле коллективизации повели активную борьбу. В Дубровском работники сели в калошу, опустили руки, не знали, что им делать. Они боялись признать свои ошибки перед беднотой и середнячеством и сдались на авось:

— Уйдут, так уйдут из колхозов. Потом будем начинать сначала и уже по новому.

И действительно за несколько дней процент коллективизации района моментально уменьшился наполовину. Раньше район был коллективизирован на 85%, а теперь — только на 40. В некоторых сельсоветах, как например в Дубровском, была уже сплошная коллективизация. Теперь же он оказался коллективизированным только на 25%.

75% крестьян вышло из колхозов без всяких подач заявлений. Причиной для такого массового выхода из колхозов явилось то, что в этом с/с масса крестьян уходит на сезонные строительные и другие работы и они предполагали, что будучи в колхозе, им уже не придется уйти на заработки. При проведении коллективизации им даже этого не разъяснили и не организовали среди колхозников дело отхода на промыслы. Однако, когда в район были брошены силы, тогда тактику изменили и районные работники стали проводить колхозы на новый артельный устав. В этом же самом сельсовете замечается новый усиленный при

89

лив крестьянства в колхозы. Заявления подаются одно за другими. И это все, благодаря разъяснительной работе.

В с. Новая Тухинь, Дубровского района был организован колхоз из 120 дворов. Дворов 80 из него преимущественно середняцких, — вышло. Осталась беднота. А теперь, когда крестьяне хорошенько ознакомились с новым уставом артели, они снова густо пошли в колхоз и уже теперь вся деревня в колхозе, за исключением тех, кого не приняли, кто проводил разлагающую работу в колхозе. Теперь этот колхоз занимает площадь в 700 га.

В д. Чижовка раньше в колхоз записалось только 15 дворов, теперь же когда колхоз перешел на новый устав, количество вступивших в колхоз увеличилось до 38 дворов.

В д. Антипенка из 100 дворов в настоящее время, когда крестьянам разъяснили новый устав, записалось в колхоз 97 чел., т.е. все, за исключением тех, кого пока не приняли, как зараженных кулацким душком. Итак, почти в каждой деревне, где раньше колхозы организовались под страхом выселения, большинство крестьян вышло, а теперь, ознакомившись с новым уставом артели, благодаря усиленной работе среди бедноты и особенно, крестьянок, начался новый, еще более усиленный прилив крестьянства в колхозы. В некоторых деревнях, как это видно из приведенных примеров, в колхоз вступили даже те крестьяне, которые раньше и не думали вступать в колхозы.

— Если бы нам и раньше так растолковали, — говорят эти крестьяне, — мы давно бы уже вступили в колхозы.

Так путем глубокой и неустанной разъяснительной работы, путем признания своих ошибок, начинается в районе исправление всех перегибов, искажений, допущенных при коллективизации. Эта работа дала возможность создавать крепкие колхозы, основанные на крепкой сознательности крестьянства.

1930 г. Милошевский

г. Орша

«Владимир Ильич Ленин дал нам свободу, а у нас ее отнимают...»

У нас в Романовке идет коллективизация в принудительном порядке. Крестьяне не хотят идти в колхоз, то у

90